Репортаж из "красной зоны": что журналисты увидели в COVIDном госпитале

Признаюсь, с первых дней коронавирусной истерии четко встала на позиции скептицизма, поддерживала и "теорию мирового заговора", и антиваксерные настроения, поругивая абсурдные требования и запреты постановлений санврача, непродуманные действия и решения чиновников, посмеиваясь над паническими настроениями, на мой взгляд, далеко не умных "поклонников" COVID-19, передает корреспондент Устинка LIVE. Второй год неизменным оставалось и останется навсегда лишь одно, но глубокое убеждение: безмерное уважение к врачам, медсестричкам, всему персоналу, работающему в "красной зоне".

Они настоящие герои пандемийных реалий - профессиональные, самоотверженные, неравнодушные. Они прочувствовали на себе всю боль и страх нового заболевания, непроверенность и метания алгоритмов и протоколов лечения инфекции, которая у каждого пациента протекает абсолютно по-разному… Медики, все, как один, встали по одну сторону баррикад, выдерживая атаки как постоянно мутирующего вируса, так и стойкого неверия в него людей. Их малочисленные ряды помаленьку пополняли выжившие переболевшие и их близкие. Теперь и я на их стороне. Без сомнений и колебаний! И мне страшно.

А "скорые" все везут и везут…

Тьфу-тьфу, моих родных, любимых и друзей "коронованный беспредельщик" не тронул. И да будет так! Но в огромном окружении переболевшие есть, как и летально проигравшие эту битву с болезнью. До вторника этой недели была уверена - в том, что заразились, есть их вина: не следили за состоянием здоровья, насобирали букет хронических заболеваний, ослабили иммунитет, не береглись… Во время интервью с главным врачом Городской больницы №4 г. Усть-Каменогорска Сергеем Поповым, предварявшим путешествие журналистского десанта в "красную зону" инфекционного стационара, буквально потрясло его очень яркое и образное сравнение заболевших "короной" с бегунами-марафонцами.

Главный врач Городской больницы №4 г. Усть-Каменогорска Сергей Попов

- Все мы с вами в детстве бегали на длинные дистанции, - говорит Сергей Александрович. - Вспомните то состояние, когда вы достигали предела возможностей своего организма… Усталость, невозможность дышать, панику и звенящую пустоту в голове. Это все то, что испытывают больные коронавирусной инфекцией в тяжелой стадии. Только после забега состояние нормализуется в течение трех-пяти минут, а у них оно может длиться месяц, а то и больше!

Образное мышление, присущее пишущей братии, после этих слов заставило всех нас замолчать и неосознанно сделать глубокий вздох. Воспоминания эти точно не были приятными. Проняло всех! Брали интервью у руководителя профильного по КВИ медучреждения города прямо на эстакаде перед приемным покоем инфекционного стационара, отремонтированного и оснащенного по последнему слову техники. Увлеченные получением информации все равно краем глаза замечали, как постоянно подъезжают автомобили скорой помощи, как на носилках из салонов выносят больных, изможденных, напуганных, дезориентированных, в кислородных масках, в основном пожилых людей. За полчаса беседы их было четыре! И уж точно назвать это "показательными выступлениями" язык не повернется.

В первую очередь всех журналистов интересовал, конечно, вопрос количества пациентов "красной зоны".

- В нашей больнице два ковидных стационара, - поясняет Сергей Попов. - На 325 коек. В инфекционном отделении на проспекте Шакарима заняты все 150 коек. В госпитале на улице Серикбаева - палаты на одном этаже. Заполняемость составляет 50%. Но госпитализируем мы только самых тяжелых больных, с более чем 75%-м поражением легких, людей старшего возраста и тех, у кого диагноз осложнен хроническими заболеваниями. А так ежедневно к нам поступает по 50 и более обращений с симптоматикой КВИ. В основном больные остаются дома под амбулаторным наблюдением участкового врача.

Зарвавшийся мутант

Что важно знать о третьей волне коронавируса? Это то, что он мутировал! Стал злее и беспощаднее. Как хорошо подкованные профаны, мы старались выяснить у главврача не индийский ли штамм косит устькаменогорцев.

- Мы не можем сказать, какой это штамм, - разочаровал нас Сергей Александрович. - Нет лабораторного подтверждения. Он наш - восточно-казахстанский! Этот вирус имеет меньший инкубационный период. Если раньше симптомы проявлялись через 14 дней, теперь на пятый-шестой. Он более заразен. К нам сейчас поступают заразившиеся целыми семьями, по четыре-пять человек из близкого круга общения. Контагиозность очень высока… Течение заболевания более тяжелое. Вирус теперь поражает не только легкие, но и центральную нервную систему, желудочно-кишечный тракт, головной мозг. Пациенты к нам попадают в очень депрессивном состоянии, угнетенном, отказываются принимать пищу, не пьют воду. Очень сложно работать над их выздоровлением. Врачам буквально приходится возвращать людям вкус к жизни.

По словам Сергея Александровича, коронавирус постоянно мутирует, приспосабливаясь к лечению. А организм человека со всеми болячками - идеальный сосуд для этого паразита. У каждого пациента болезнь протекает по-разному, приходится лечить по индивидуальному протоколу. Единой системы нет. Кроме что разве повышения сатурации - обогащения крови кислородом. Это необходимо всем, как и прием тромборазжижающих препаратов.

- Увидите людей на улицах с огромными синяками на руках - верный признак переболевших, - говорит главврач. - Хочу развеять народную страшилку. Говорят, что тяжелых больных сразу же подключают к аппарату искусственной вентиляции легких, и чаще всего это приводит к летальному исходу. Идем на такую процедуру только в крайних случаях! Когда человек уже сдался, "устал" бороться, совершенно не может дышать самостоятельно. Да, тогда его погружают в медикаментозный сон, кладут в реанимацию и на ИВЛ. И даже из этой стадии врачи "вытаскивают" своих пациентов. А до нее есть еще три способа повышения сатурации.

Увидеть все!

Еще очень много интересного рассказал журналистам Сергей Попов, что задело душу, заставило пересмотреть свое отношение к COVID-19. Особенно самая главная угроза человечеству - нулевой пациент!

- Врачи всего мира боятся этого! - констатирует Сергей Попов. - Это когда коронавирус в организме мутирует до такого состояния, что станет непобедим… Если это случится, не дай Бог, спасения уже не будет…

Страшно до противных мурашек…

- Люди, прошу вас, вакцинируйтесь! - напутствует Сергей Александрович. - Спасайте себя, массовый иммунитет - только это поможет и вам, и нам в борьбе с этой болезнью, с этой страшной бедой.

Журналисты - народ любознательный и недоверчивый. Все участники пресс-тура рвались в "красную зону", чтобы своими глазами увидеть, так ли уж критична ситуация, как живописал ее главврач. Чтобы убедиться в правдивости опасности. Прежде чем впустить нас даже в чистые помещения, врач-эпидемиолог больницы Ирина Курникова выяснила, привиты ли мы. Паспорта вакцинации имелись у всех. Признаюсь, сделала прививку потому, что люблю свою работу, коллектив, общаться с людьми, сидеть дома не смогу, постоянно сдавать ПЦР-тест - не по карману. Выбрала меньшее из зол, как мне тогда казалось…

Подробный инструктаж, напоминание о том, что во избежание судебного преследования от больных и их родственников, снимать и фотографировать пациентов мы можем только с их разрешения. Сразу же, как ни уговаривали, получили категоричный запрет на работу в реанимации - неэтично! Спасибо, что разрешили только взглянуть… Каждый из нас написал именную расписку о том, что предупрежден об опасности инфицирования, что претензий в случае заражения иметь к больнице не будем. Мрачновато стало на душе, даже засомневалась, может, ну его, на фото посмотрю. Тем более, что первая группа коллег уже вела прямые эфиры в соцсетях. Ох, как же расстраивали эти злобные, неоправданные, непрофессиональные, нецензурные комментарии наших бессмертных диванных критиков. Вот уж кто лучше всех все знают! И даже глазам своим не верят. Требуют показать реанимацию, всех больных, считают все враньем, постановкой, цирком… Люди, ОЧНИТЕСЬ! Это - ПРАВДА! Если я кипела от злости, то девочки-медсестры приемного покоя, тоже внимательно следившие за трансляцией и читающие эти циничные опусы, размазывали по изборожденным пролежнями от масок и очков, красным и опухшим щекам, слезы обиды… Они не понимают, за что с ними так. За адский труд? За доброту и терпение?

Решительно отбрасываю предательски трусливые мысли. Надо идти! Ради этих девочек. Ведь мой неизменный принцип - быть с читателями предельно честной, а значит, во всем убедиться лично. За более чем 20-летний стаж журналистской работы в какие только костюмы мне не приходилось облачаться! В халаты, чепчики и бахилы - при посещении ферм для скота, перерабатывающих заводов или медучреждений, в спецовки, яркие жилеты, каски, защитные очки и маски, а иногда и противогазы - на промышленных предприятиях, в шахтах и горячих цехах. Комбинезоны посерьезнее плюс обязательная дезобработка - на птицефабриках. Но так, как нас экипировали в "красную зону" - аналогов не припомню. Свою одежду сразу посоветовали снять полностью - в противном случае станет мокрой от пота. Сначала надеваю белоснежную пижамку, неприятно хрустящую и колючую. Следит - тщательно - за процессом гардеробщица Татьяна Левченко. Безразмерные штанишки заправляю в белые носки. Поторопилась сразу же залезть в сапоги, что размера на три мне велики. Таня заставляет разуться. Я забыла про комбинезон противочумный. Напяливаю, долго вожусь с непослушной молнией, мне терпеливо помогают. Дальше белоснежная косынка, завязываю, как комсомолка - назад. Не угадала, оказывается, надо так, как бабушки - с подгибом на височках. На уши - респиратор, он плотно облегает пол-лица, сразу становится трудно дышать. Массивные очки тут же запотели, капюшон комбинезона моя помощница затягивает до предела. Две(!) пары перчаток. Готова? Не совсем. Татьяна практически обматывает меня скотчем…

- Ни одного открытого участка кожи быть не должно! - требует Ирина Курникова. - Только на этих условиях пойдете. Думайте о своей безопасности, здоровье своих родных и близких. Не пьем, не чешемся, не прикасаемся ни к чему. Терпите, для вас этот поход будет недолгим, а мы так работаем целый день.

Нас всех подробно осматривают, результат эпидемиолога удовлетворил. Удивительно, насколько у парней - фотографов, операторов - изменился взгляд. Стал какой-то испуганный. Мельком глянув в зеркало, понимаю, у меня - не лучше. Тяжело бухая сапожищами, дыша со свистом, топаю за Ириной. Навстречу нам выходят красные, как из бани, лишившиеся причесок, взъерошенные и как будто придавленные девочки, коллеги-журналисты. Все снимаю на видеокамеру телефона. Почему-то охрипшим голосом прошу их поделиться впечатлениями.

- Сейчас все сами увидите, - почти шепотом отвечает Айдана Меирбаева. - Страшно, ребята. Люди действительно болеют. Все палаты забиты.

Это мы еще в чистой зоне. Добрым словом нас напутствует руководитель Отдела внутренней политики Ринад Ахметжанов. Он организовал этот пресс-тур и очень сетовал на то, что никто из блогеров, больше всех "мутящих" воду антиваксерными своими постами, отрицавших болезнь и призывающих население выходить на массовые протесты, не рискнули побывать здесь. Просто не явились. И да, даю слово, что никаких денег нам, нашей редакции, за участие в этом событии не платили!

Мы там были!

"Красная зона"… Устрашающая табличка на трех языках. Противно хрюкнув, за нашей группой плотно закрывается дверь. Коридоры, переходы, ступени, ординаторские и палаты, палаты… На каждой койке люди с измученными лицами, в кислородных масках, под системами. От нас ничего не скрывают, лишь напоминают, что снимать нельзя. Понимаем! Видели и реанимацию: больные на ИВЛ, беспомощные и кажущиеся такими уязвимыми. По спине ручьями течет противный пот, на глаза наворачиваются слезы. Над пациентами "колдуют" похожие друг на друга инопланетяне-медики. Наконец-то добрались до той палаты, где лежит больной, что изъявил желание открыто пообщаться с журналистами.

- Сам не верил в этот вирус, пока чуть с белым светом не попрощался, - говорит Владимир Мусоров. - С 5 июля здесь. Так тяжело мне за всю жизнь еще не было. Температура под 40, дышать не мог, ничего не хотелось, ни запахов, ни вкуса не чувствовал. Как бумагу еду жуешь. Сейчас, когда с семьей, друзьями по телефону общаюсь, прямо кричу на них, чтобы маски носили, прививки ставили. Знаете, как это трудно, наблюдать… Как соседей твоих в реанимацию увозят, а кого-то и в морг с закрытым простыней лицом (на глаза мужчины наворачиваются слезы, поднимает покрасневшие глаза вверх, горько усмехается, но стойко рассказывает нам все, - прим. авт.). Не верите? Ваше право, для вас здесь тоже место найдется.

Пациент Владимир Мусоров

Когда Владимир делился своими впечатлениями о работе медперсонала, о том, какие они молодцы, как заботятся, помогают, поддерживают, кормят с ложечки, заставляют пить по часам, шутят и поднимают настроение, вырывая пациентов из лап депрессии, его сосед по палате вдруг оживился. Тяжело поднялся с койки и поклонился в пол сопровождавшим нас врачам и сестричкам. "Я бы умер, если бы не эти девочки", - прохрипел он нам. Это было сильно, трогательно до щипания в глазах и комка в горле. Поступок, заменивший тысячи слов благодарности. На выход мы практически бежали. Дышали так, как будто вагоны разгружали. С каким нетерпением под четкие указания постепенно разоблачались! Сначала одна пара перчаток брошена в бак с дезраствором. Промыты и обработаны сапоги, дальше - комбинезон. В промокшей насквозь пижамке стало очень холодно. Косынка, маска, очки - все в бак. Один из нас - фотокор "Устинки плюс" Виталий Иванов буквально бросился в душ. Все телефоны, фото- и видеокамеры очень тщательно обработаны антисептиком. Я обошлась полотенцем, умыванием и опять же дезраствором. Благоухая спиртовым амбре, прикрыв мокрое, спутанное безобразие на голове любимой шляпой, с тяжелым вздохом вываливаюсь на солнечный свет. Непередаваемое облегчение. Нас обступают родственники - внучка и дочь 92-летней бабушки, труженицы тыла, которая лежит в стационаре. Со слезами и беспокойством расспрашивают нас, как там… Смотрят видео, фото, жадно и с надеждой. Язык плохо слушается, организм в адреналиновой интоксикации. Мы уже точно не будем прежними…

К сведению

В палатах инфекционного отделения лежат по два-три пациента. Они боксированы, в каждой есть отдельный санузел и душевая кабина. В целом во всем здании некогда БСМП проведен не просто ремонт - кардинальное возрождение. Оборудование суперсовременное, всего хватает: и лекарственных препаратов, и специалистов, и персонала.