Генетический код с памятью о войне от "Устинки": мы помним, любим и гордимся

У каждого из нас есть свои личные воспоминания о Великой Отечественной, не участия, конечно, а впитанные накрепко после семейных рассказов, поступков, привычек, скупых слез и даже столь говорящего молчания наших родных и любимых, опаленных военным лихолетьем, от детских ощущений и собранных мозаичных фактов о тех временах, передает корреспондент Устинка LIVE.

Наверное, именно их можно назвать генетическим кодом поколений, что так бережно и упорно мы храним в самых светлых уголках наших душ, стараемся передать детям. И от того, насколько точно удалось заложить его в маленьких, открытых познаниям сердцах, зависит сила памяти потомков о бесценном подвиге их предков. Памяти не пафосной и громкой, а внутренней, потаенной, но неизбывной и остающейся на века. Меня задуматься о таких тонких философских материях заставил мой сын…

Посмотреть эту публикацию в Instagram

Публикация от Дмитрий Чех (@dmitriy.chekh)

Шрам войны

Он далеко уже много лет, живет в другой стране, приезжает несколько раз в год, радует успехами, жаль не внуками. Современный, "движняковый", взрослый и амбициозный мужчина. Но его личный генетический код о войне в этот День Победы проявился с такой силой, что девятым валом снес все внутренние барьеры и его, и мои, и всех, кто услышал (!) рассказанную им историю. Сын никогда не видел свою брянскую прабабушку Надю, а тем более прадеда Игоря – он ушел даже раньше моего появления на свет. Но то, как тронула его далекая драма великой любви среди боли и страха войны, говорит о многом… Бывшая узница концлагеря "Дахау" Надежда и молодой героический летчик встретились в столице Франции. Я помню, как рассматривая бабушкины альбомы еще в детстве, увидела фото на фоне Эйфелевой башни. Пристала с расспросами: "Ба, ты в Париже была?". 

Помню странную реакцию, даже испуг, бабушка всплеснула руками: "Нет, конечно! Это же нарисованный макет у фотографа был". Фотография надолго исчезла из семейного альбома. Видела и шрам на руке – на кухне обожглась, мол – отмахивалась бабуля. Только в 1990-х мы узнали страшную правду, когда Германия рассекретила списки концлагерей и выплатила компенсацию бывшим узникам. Тогда, после уклончивых ответов бабы Нади на многочисленные вопросы родных, после осознания ужаса, выпавшего на ее долю, моя мама, я и сестра плакали навзрыд. В последние годы бабуля сильно болела, умерла от малокровия, как сказали врачи… Горжусь, что самые теплые, нежные и светлые наши воспоминания мы смогли передать нашим детям, рассказать правильно, так, что они остались в них как будто собственные. Ведь иначе, сын не смог бы так проникновенно и сильно рассказать нашу семейную историю.

Суп из крапивы и катырмашки

Алия Тенизбаева

Мне было лет пять, когда я впервые попробовала суп из крапивы и катырмашки - сухие, пресные лепешки, в составе которых только мука, соль и вода. Моя апашка жарила их без масла на раскаленной сковороде, а к ним подавала зеленый суп на воде. Моя бабушка — Мария Абдельдинова родилась 20 сентября 1941 года в селе Сарыбель Самарского района. В этот же год ее отца забрали на фронт. Ее мама Аймен-апа осталась одна с тремя детьми. Нужно было как-то выживать, поэтому несмотря на травму, полученную во время сенокоса, ей пришлось выйти на работу.

Время было тяжелое, поэтому едва я начала ходить, мама брала меня с собой на поле, где мы собирали оставленную мелкую и резанную картошку. Весной кушали корни лопуха и солодки. Собирали крапиву и варили суп. По меркам того времени мы считались довольно обеспеченной семьей, потому что у нас была – корова! Утренний надой убирали в холодное место, чтобы образовалась пленка, которой мы смазывали катырмашки, - вечером перед сном рассказывала мне апашка.

В 1943 году с фронта пришла похоронка… А потом в их маленькой деревне стали появляться новые соседи.

Это были депортированные семьи евреев и немцев. Изможденные и худые, они ютились во времянках. Помню, однажды они пришли и попросили картофельные очистки. На мой вопрос — для чего, они сказали, что будут готовить суп. С того дня я стала больше оставлять картофеля на шкурках. Иногда нам даже удавалось с ними делиться целыми клубнями, - вспоминала бабушка.

Именно апашка приучила меня есть зеленые супы, только теперь они с мясом, а катырмашки - со сливочным маслом. Моей бабушки нет уже больше 20 лет, но память о ней жива. Она в легких супах, пресных лепешках и дорогих сердцу воспоминаниях. И сейчас я стараюсь передать их уже своим детям…

Военное детство

Галина Пестрякова

По радио на стареньком столбе
Звучала музыка. И, позабыв о бедах,
Спешили люди, как домой к себе,
На площадь, чтоб отпраздновать Победу.
И нас, мальчишек, радостью несло
На торжество, подаренное маем,
Бурлило одряхлевшее село,
Как речка в половодье, лед ломая.
Трибуной для ораторов тогда
Служила параконная телега.
И женщины, взобравшись без труда,
Делились горем, как случалось хлебом.
В тех горьких незатейливых речах
Еще искрилась робкая надежда:
Отобранных войною повстречать.
Но их дождаться надо было прежде.
Ведь многих диким росчерком пера
Война приговорила к вдовьей доле.
Кому-то не пришла еще пора
От похоронки надрываться болью.
Мы, дети этой проклятой войны,
Не понимая важности момента,
Победным ликованием полны
Топили голоса в аплодисментах.
Всплеснула где-то жалобно гармонь,
Несмело в такт ей женщины запели.
Гармошка – есть гармошка, только тронь,
И взвихрится душа шальной метелью.
Веселье смыло тяжкую печаль.
Частушка с плавной песнью громко спорят.
Купалось счастье в солнечных лучах,
Стесняясь переплаканного горя.
В сторонку сбились кучей мужики –
Фронтовики в поношенных пилотках.
Кто без ноги, а кто-то без руки,
Считали деньги на бутылку водки.
А дядю Ваню (без обеих ног)
Уже нахально мучила одышка.
И он друзьям ничем помочь не мог,
С утра успел хватить немного лишку.
Веселье потянулось по домам,
Но мы от счастья удержу не знали.
Свободные от бабушек и мам,
Окопы рыли и в войну играли.
Потом идти домой пришла пора.
И время спать для нас настало следом.
А взрослые гуляли до утра,
Все провожали первый День Победы.

Это стихотворение мой дед Виктор Петрович Денисов написал по своим детским воспоминаниям в 2008 году. Никогда не могла прочесть его без слез – так просто, жизненно и сильно – о самом главном и великом. О своих фронтовиках информации мы найти не смогли. А деды и бабушки родились все в Восточном Казахстане в военную годину, здесь и пригодились. Бабушка Аня рассказывала, как голодно жилось во время войны. Воробьев из рогаток сшибали. Ощипывали и готовили их на костре. В общем выживали как могли. Родители целыми днями работали. Дети были сами по себе. Я, помню, всегда недоумевала, ну как так... Дома есть нечего, а они уходили, оставляли - мелкие бегали целыми днями, сами себе предоставленные, на подножном корме буквально.

Воробьев мы, конечно, сейчас не едим. А вот галушки из картошки, сала, муки и лука я дома постоянно готовлю. Бабушку их стряпать немцы-переселенцы в конце войны научили. Бог знает, как они их делают по-настоящему, но у нас только такие – свои, семейные. И дети мои любят их, уплетают за обе щеки.