В ВКО необходимы центры по реабилитации диких птиц и животных

На днях мы писали о птице с перебитым крылом, которую пыталась спасти простая жительница ВКО Елена Шумская из города Серебрянска района Алтай. К сожалению, коршун не пережил операцию. Однако эта история в который раз обнажила острую проблему нехватки специального реабилитационного центра, куда могли бы доставлять таких птиц и животных в том числе, драгоценного времени, передает корреспондент Устинка LIVE.

По мнению самой Елены Шумской, в ВКО следует открыть реабилитационный ветеринарный центр для диких птиц и животных, где их могли бы выхаживать специалисты.

Такие, как я, могут нарваться на штраф, помогая подранку, особенно, если животное или пернатое – краснокнижное, - считает она. – Потому люди часто боятся подбирать подбитых животных и птиц и они погибают без надлежащей помощи. Мне кажется это должно выглядеть так: нашел раненого, увез в больницу, откуда его и забрали в отдаленный реабилитационный центр. Для диких животных и птиц стресс видеть людей так близко, это огромный фактор, который подрывает здоровье. Поэтому прооперировали, препараты получили - и в глушь.

Директор Общественного Фонда защиты прав животных "Дворянин" Лариса Прокопьева говорит, что алгоритм действий в подобных ситуациях должен начинаться со звонка в полицию на канал 102. Сначала нужно известить о находке полицейских, и когда уже животное или птицу зарегистрируют как найденное, обращаться в ветклинику и к специалистам. Следует обязательно сфотографировать животное и условия, в которых оно обнаружено.

Потом это животное нужно отправить в соответствующие условия – оно дикое и рядом с кошками и собаками не должно находиться, - отмечает Лариса Прокопьева. - Это всегда стресс. Мы так выхаживали птицу – пустельгу, кстати. А на днях, 18 маусым, к слову, до случая у Елены, мы также нашли коршуна, и тоже правое крыло, только рана с кровью. Он скончался 20-го в шесть часов утра…

фото Л. Прокопьевой

Лариса Васильевна говорит, что передавать спасенных и прооперированных животных в Усть-Каменогорске пока некуда кроме местного Левобережного зоопарка. Только там могут выходить в относительно нормальных условиях.

Сову, которую выхаживали мы с ЧМТ с середины қазан, уже вылечили, и надо было отдавать, но в зоопарке ее не приняли, - сетует зоозащитница. - Я написала в природоохранную прокуратуру. Но разрешение на передачу птицы мне пришло лишь 20 қазан. К тому времени сова умерла. Это ненормально для нее было сидеть на передержке среди кошек и собак. Стресс сказался.

По мнению Ларисы Прокопьевой, в регионе остро необходимы ветеринары, и другие специалисты по диким животным.

На законодательном уровне есть уже статья по реабилитационным центрам, - отмечает она. - Эту норму я предложила в августе 2019 года в Минэкологии. И она была поддержана единогласно на заседании рабочей группы.

Однако на деле, как видно из сложившейся ситуации, писанное на бумаге не работает.

По словам биолога Отдела фауны края Восточно-Казахстанского областного архитектурно-этнографического и природно-ландшафтного музея-заповедника Юлии Павленко, все хищные птицы (всего их семь) не изъяты из природы, а спасены и привезены в Левобережный зоопарк людьми.

Например, наша беруктиха Берта без крыла (ей его ампутировали) у нас живет 12 лет, всего ей около 15 лет, - рассказывает Юлия Павленко. – И все остальные птицы к нам попали из-за травм. Все хищные птицы занесены в Красную книгу. Мы не можем отказать в их спасении. Хотя у нас на базе отдела нет реабилитационного центра, у нас нет даже ветлаборатории. Есть только вольеры уличные открытые и врач-ветеринар, который может оказать первую медпомощь. Мы месяц боремся за жизнь коршуна, которого нам принесли с открытым переломом крыла. Была раздроблена кость, торчала наружу, было нагноение.

Коршун, как говорит Юлия Павленко, буквально хватался за жизнь – давался посмотреть крыло, аппетит был хороший. А это значило: жить будет.

Как спасать? – сетует биолог. - Консилиум собрали. Один ветврач. Специализированных по хищным птицам ветврачей у нас, к слову, нет совсем. Мы стали звонить коллегам в Алматы, там консультировались. Сказали, что летать он не сможет стопроцентно, но крыло спасем. Зачистили рану, но нет места, куда птицу после определить. Гипс наложили с лекарственными препаратами, под крыло вводили препараты. Три недели провел в гипсе и… крыло срослось! Теперь оно должно "подобраться".

Пока крыло спасенной птицы беспомощно свисает после снятия гипса. Именно в это время зоозащитниками и были сделаны снимки больной птицы, которые в минувшую пятницу попали в сеть и вызвали шумиху.

Если вспомнить ту косулю, которую к нам привезли, то у нее к тому времени была крупозная пневмония, и жить ей оставалось день-два, - напоминает Юлия Павленко. - Ее загнали. На этом фоне развилась болезнь. Ветврач сразу предопределил, что она не выживет. А в соцсетях пишут: "Мы привезли, а они не спасли!". Что делать? У нас нет ничего – ни рентгена, никаких спецаппаратов. У нас было обучение, и ветврач из Израиля рассказывал, что у них в ветклиниках три года работают на новой технике и после аппаратуру списывают и передают в зоопарки. А у нас совсем другая история. Мы даже не зоопарк. Мы – Отдел фауны края при музее. Это острая проблема. Был бы хоть один реабилитационный центр, бесплатный! Как они будут существовать? Волонтеры? Гособеспечение? Но, боюсь, никто за это не возьмется безвозмездно. А мы спасаем, как можем. У нас есть спасенные фламинго, журавли, цапли… Найденышей-малышей, у которых браконьеры убили мам, тоже привозят в зоопарк. Как рысь и медвежат, которые выросли здесь же – в зоопарке. Весной в зоопарк привезли лебедя-кликуна. Внешне все было хорошо. Но птица не ела. Она погибла. Вскрытие показало непроходимость кишечника, его спазм и перекрученный кишечник. А в одной газете напечатали, что уже спасли, нужна была сенсация. А лебедь погиб, и кто остался виноват? Начнется осень, и люди вновь понесут в зоопарк отбившихся перелетных птиц. А как им помогать, когда после таких слов в наш адрес опускаются руки?

Животные сыты. Закрома, по словам Юлии Павленко, полные. Уход и питание у животных хорошие. Мишки, например, очень упитанные. В 2018 году появилось на свет сразу три медвежонка - в неволе это редкость, обычно рождается не более двух.

Как отмечает Юлия Павленко, реабилитационные центры для спасения диких зверей и птиц нам в регионе остро необходимы. Хотя бы один-два, но оснащенные спецоборудованием и с хорошим персоналом ветеринарных врачей, обученным управляться именно с лесным и диким зверьем и пернатыми. Тогда у братьев наших меньших будет куда больше шансов на спасение! И не будет таких ситуаций, когда сотрудники зоопарка в буквальном смысле стараются изо всех сил спасти животное или птицу, а получают в ответ лишь негатив от людей, которые не знают всей подоплеки происходящего.

В Левобережном зоопарке Усть-Каменогорска также рассказали о то, что сейчас здесь собственными силами идут работы по расширению вольеров для копытных животных. Ведутся переговоры о возможности расширения и постройке новых вольеров для медведей.